На следующий день после твоего вернисажа в Третьяковке открылась выставка твоего деда Льва Бруни. У тебя, я помню, была такая идея - сделать выставку всех художников Бруни…
Я хотел сделать ретроспективную выставку, где бы в одном пространстве собрались все художники, начиная с Антонио Бруни. Получается, что в каждом поколении есть кто-то, кто прославил эту фамилию.

Ты ощущаешь на себе какую-то ответственность за свою фамилию?
Ответственность - это комплекс, от которого я избавился. Я даже подписываюсь: Лаврентий Б. К Бруни это не имеет никакого отношения. Я начинаю свою историю. Мне не интересно быть чьим-то внуком или правнуком. Я прочел у своего дедушки фразу: "Пращуры и сама фамилия - это очень тяжелое бремя. И довольно трудно через это перешагнуть". Сначала я удивился, а потом понял, что он имеет в виду, и сразу для себя это отрезал. Когда я учился рисованию и мне нужны были деньги на преподавателя, я продавал картинки на Арбате. Тогда это все только начиналось, не все было пошло, и там было довольно много симпатичных людей. И можно было найти своего покупателя. В салоны ведь тогда принимали картины только членов Союза художников. И мне мой приятель сделал такую, похожую на похоронную, табличку: "Художник Лаврентий Бруни". Мимо проходили два каких-то пьяных художника, которые остановились, покачиваясь, и говорят: "Что? Фамилией пользуешься? Нехорошо". И мне стало так стыдно… И я постарался прекратить все разговоры, что я художник из-за фамилии.
Но если уже есть такая семейная традиция, то никуда от нее и не денешься. Так или иначе - приходится считаться…
Я в восторге от выставки Льва Бруни не только потому, что это мой дедушка, а просто он мне очень нравится. Он потрясающий художник. Я смотрю на его вещи как бы с внешней стороны и не чувствую его своим родственником - это просто хороший художник.

Ты вполне коммерчески успешен. Что в твоем понимании значит - коммерческое искусство?
На искусство существует рынок. Мне интересно все, что актуально. Мне не интересно играть в Ван-Гога, которого стали покупать только после его смерти. Мне интереснее играть в Пикассо. Мне интересно двигаться с тем временем, в котором я живу. Человек покупает то, что ему нравится и что ему сейчас интересно.

То есть "хорошее" искусство - это коммерческое искусство?
Того, что я делаю, не делает никто. И так, как я умею, не умеет делать никто. Деньги можно заработать по-разному: можно шаржи рисовать, можно портреты писать - и это нравится людям. Это тоже коммерческие художники. Получается, что "коммерческий художник" - такое клеймо, и резонно возникает вопрос - хорошо это или плохо? Чаще считается, что плохо. Художник как бы обязательно должен мучиться, корчиться у себя в мастерской и в конце концов в муках что-то рожать. При этом у него голодная семья, жена его ненавидит за то, что он денег не приносит. И хорошо бы еще, чтобы у него был друг, тоже несчастный. И вот они напиваются и хвалят друг друга, а никто их не признает. Этот образ несчастного и непризнанного гения мне не интересен.

А что тебе интересно?
Мне интересно, чтобы все очень хорошо было сделано. Даже для этой выставки потребовалось затратить огромное количество энергии и труда. Каждый день по три-четыре часа модель позирует, иногда по восемь. Это тяжелый, черный труд. Но искусство не только в мастерстве. Мастерство как таковое не очень интересно - в нем не обязательно есть артистизм. Мастерство и артистизм должны соединиться. А в современном искусстве это все менее и менее важно. Многие художники что-то придумывают, а исполнение заказывают мастерам. Искусство в ощущении, а не в продукте. Не в самом предмете, а в ощущении от этого предмета. Палехские шкатулки, например, - это же виртуозная техника. А у Миро - точка на незагрунтованном холсте. Малевич тоже черный квадрат закрасил - но это артистизм.

А в чем ты видишь свою актуальность?
Вот выставка, например. Сначала, когда мне это предложили, я закочевряжился - в магазине, мол, выставлять свои работы… А потом понял, что это отличная история - вокруг обнаженных нарисованных моделей бутики, в которых продаются платья. Все это связывается и становится ярко.

Так что же такое "хорошее" искусство?
Одна натурщица моя говорит: "Приходишь в бар, садишься за столик, заказываешь коктейль - и отдыхаешь!" И хорошее искусство - это когда смотришь на работу и как бы отдыхаешь. У нас был такой опыт: мы много путешествовали по Европе, доехали до Португалии. И по пути смотрели все музеи - огромное количество материала. Все самое хорошее сделано очень легко, на одном дыхании. Мы просто не могли оторваться. И все, в общем, в одной технике - холст-масло. Но такое наслаждение… Мне не нравится искусство, которое нужно долго расшифровывать. Искусство не должно быть сложным - это же не наука. Есть ответвление в виде концептуализма - и достаточно. Искусством нужно наслаждаться, зачем нужно, чтобы от него тошнило? Вот это меня волнует. Самое важное в искусстве - это чувство. Пока я еще не очень этим владею. Но конечная цель - добиться того, чтобы от работы шел свет и чувство. И это все еще впереди.

С Лаврентием Бруни беседовала Светлана Злобина-Кутявина
Опубликовано 23 сентября 2000 года