«Русский проект» на парижском салоне «Maison&Objet».
Maison&Objet» в дизайне — то же самое, что каннская ветвь или «Оскар» в мире кино. Попаянными участниками этого парижского салона являются ( Соня Рикель, Жан-Шарль де Кастельбажак, Филипп Старк, Мпесонй. Два раза в год| в январе и сентябре, профессиональный и самый представительный в мире смотр работ по украшению дома и интерьера собирает 3 тысячи участников, свыше 65000 производителей. На предстоящем сентябрьском «Maison&Objet» российские дизайнеры будут выставляться впервые. Но еще задолго до открытия выставки о российском павильоне во Франции больше всего и говорят. Именно от русских ждут главного сюрприза. Предвкушают, что сентябрьская выставка провозгласит моду на русский дизайн и русский декор.
История повторится дважды. Спустя 103 года Париж принимает русских дизайнеров на на международном форуме столь высокогоуровня. В 1900 году на Всемирной выставке во Франции впервые родилась мода на все русское: архитектуру, живопись, балет. Тогда Бакст, Рерих, Малютин, Тенишева и другие украсили Париж. Теперь покорить Европу предстоит Илье Пиганову, Ольге Солдатовой, Лаврентию Бруни, Кате Филипповой, Марии Орловой и Алексею Костроме. Чем они будут удивлять Париж, дизайнеры рассказали «Времени МН>>.
«А рисовать я не умею»
Этьенн Коше, организатор выставки «Maison&Objet», объяснял, что российская программа возникала потому, что наша страна французов интересовала особо — потенциал огромен. Это в смысле глобальном. А в конкретном, так получилось, что они влюбились в работы нашего художника Ильи Пига-нова. Именно его творчество вызвало у французских партнеров такой интерес, что было решено пригласить его и еще пятерых русских.
Илья Пиганов будет самым масштабным нашим участником — привезет мебель. Техника уникальная: соединяя фотобумагу, кальку и стоп лака, он создает фактуры, напоминающие драгоценные инкрустации. Украшает мебель картинами-принтами. Использует мотивы церковных росписей и мозаик. Утверждает, что как художник рисовать не умеет вообще.
— На что тогда будут похожи ваши предметы? — поинтересовалась я после такого признания.
— На мебель. Это произведения искусства, но выполненные по законам мебели, на мебельных фабриках, с хорошей, фурнитурой. Это будут не привычные арт-объекты, которым не важно, функционируют или нет. Будет шкаф — неизвестно, книжный или платяной. Будет большой комод и много мелких вещей.
— Вы для украшения мебели используете бумагу. Хотя бы пыль влажной тряпкой можно с такого шкафа стирать?
— Я заметил, что люди, которые покупать не собираются, задают очень много вопросов — а можно ли воду лить и т.п. А тот человек, который приобретает, вопросов не задает. Когда вы покупаете комод красного дерева, инкруелллрованный перламутром, вы же не спрашиваете: что с ним будет, если я на него налью кипяток? Вы же не будете варварски так обращаться с предметами. Но это к слову. А по большому счету, современные лаки позволяют фантастические вещи с мебелью творить.
Только не черепки!
Под мебель Ильи Пиганова заказывается специальная фура. Что будут делать с перевозкой наши керамисты, рассказала художница Мария Орлова: «Однажды я сдавала в самолет багаж с коллекцией, со всеми соответствующими наклейками, и все равно по прибытии получила осколки с черенками. Но Илья Пиганов, как самый крупный из представленных, будет заказывать контейнер для своей мебели, внутри еще очень много места останется, которое мы и надеемся заполнить. Как я попала в число участников? Я даже не подозревала, что все досье художников, которые фигурировали на страницах журнала «Интерьер+дизайн», который стал организатором проекта, были посланы и абсолютно без всякой рекомендации и чьей-либо протекции французы сами выбрали шесть персоналий. Чего я от выставки жду? Обмена опытом, новых впечатлений, если повезет — больших перспектив. Увы, керамика воагоинимается многими как дешевые поделки. У меня с моим мужем-живописцем постоянные проблемы. Он трудится два-дня над картиной, и она стоит в десять раз дороже, чем моя ваза, над которой я работаю месяц».
Художник Лаврентий Бруни везет в Париж сто живописных тарележ «Маковое поле». Тяжелый груз. Изначально тарелок было четыреста, осталось только сто. Ему тоже не хотелось бы, чтобы это была транспортировка по-русски. Он любит рисовать цветы и женщин — без одежды. Считает себя обыкновенным художником, но прославился Лаврентий Бруни необыкновенными проектами: дела!, например, противотанковые снежинки в натуральную величину. Тарелки под «маковое; поле» он расписывал впервые, скупив весь запас простых белых тарелок в ближайшем магазине. И именное ними попал в Париж. Где логика? «Французам понравилась тарелка не как декоративная вещь, а как творческая, — объяснял он. — Все 400 тарелок — это как бы одно большое художественное произведение, которое делалось на одном дыхании. Есть из них нельзя. Они как картины, предназначенные для созерцания, а не для пользования. Они стилистически французам очень подошли — с одной стороны, это произведение искусства, к чему декор не относится, с другой стороны — тарелка, предмет домашнего обихода. Но они борются за то, чтобы декор стал произведением искусства. Чтобы качество и вообще живое ощущение от вещи было как можно ярче и сильней».
«Мы едем не продавать»
Ольга Солдатова привезет грубые войлочные сумки и панно, вручную расшитые бисером по сюжетам мозаик московского метро. Ее коллекция «Метрополитен» пользуется очень большой популярностью у иностранцев — не надо голову задирать, чтобы разглядеть что-то на потолке в подземке. Катя Филиппова будет экспонировать декоративные подушки в стиле XVIII века. Алексей Кострома — «оперенные» предметы. Когда-то ему захотелось создать свой мягкий уютный дом.
И все предметы, его окружающие, оказались покрыты перьями или пухом: пат, стены, потолок, рабочий стол, стул, радиоприемник... Дальше — больше: оперенными стали статуя Медного всадника в Санкт-Петербурге, Джоконда, бюст Сталина, пушка Петропавловской крепости... Его оперение агрессивных объектов, безусловно, оценят в Париже. Но какую это и все другое будет иметь перспективу для художников, которые будут участвовать в парижской выставке? Кроме того, что они там будут участвовать и увидят Париж?
Идея организаторов гуманна — связать российских дизайнеров со всеми посетителями салона: закупщиками, ахитекторами, прессой. В конце концов — с «арабскими миллионерами».
О намерениях самих участников я спросила у Ильи Пиганова:
— Вы в Париж едете вещи продавать?
— Да нет. Основная наша идея — показать себя, заявить, а самое главное — посмотреть, что происходит. «Maison&Objet» поможет нам понять и идентифицировать, что вообще мы делаем. Ведь мы в эту сторону даже не думали...
19.06.2003
ИРИНА КОРНЕЕВА, "Время"